Хоссэ писал(а): инъекция страха
ну если не возражаешь прибегну к Ломовцеву (Встречи ч 1), звучит:
► Показать
Нам всем очень хочется оформить как-то окружающую нас жизнь, придать ей форму. Но придаём форму жизни обычно мы, исходя из непонимания её. Поэтому и существует множество проблем, которые нас окружают, которые в нас входят, чтобы нас разрушить, и которые в беспорядке складируются в нашем сознании. Мы не видим ни концов этих проблем, ни их начал.
Мы не знаем, как подходить к эзотерическим системам. Мы не знаем, как подходить к практическим работам. Мы не знаем, подходить друг к другу. Мы всегда испытываем друг перед другом какое-то напряжение. Мы всегда пытаемся вместить в себя какую-то форму, какой-то способ, какую-то традицию. Нам очень страшно это бесконечное поле восприятия. Мы боимся потонуть в нём. Мы боимся потерять то, что называют «эго». Мы считаем, что если мы выйдем из традиционных форм нашего выражения, то мы умерли. А это нас очень страшит.
Истинное внимание приходит лишь тогда, когда мы не боимся потерять всю эту оформленность, внутреннюю структуру, когда мы не боимся следовать, какой-то системе - и не следовать ей, если нет возможности и необходимости. Когда мы не боимся стать доктором наук и не стать им, когда мы не боимся, оценят наше стихотворение хорошо или плохо. Когда у нас нет страха, нет внутренних претензий к тому, кто нам сказал, что мы имеем не слишком красивую внешность.
Почему мы боимся опустошить свой ум?
Почему нам это кажется страшным, почему нам кажется, что если мы не утяжеляем себя всей тяжестью какой-то мысли, то мы не существуем?
Почему мы не можем посидеть в одиночестве где-то дома? Почему нас всегда тянет каким-то образом встречаться друг с другом, теряя суть, бесплодно обсуждать какие-то проблемы?
Почему мы сами не можем их разрешить?
Почему пытаемся все внутренние проблемы решить с помощью вынесения на обсуждение?
Что за всем за этим стоит?...
* * *
Наверное, за всем за этим стоит страх перед жизнью, перед жизнью в целостности, перед жизнью во всех конкретных её проявлениях. Мы всеми способами убегаем от жизни. Нас все способы проявления жизни страшат. Они нас страшат как раз именно потому, что разрушают нашу внутреннюю структуру, нашу внутреннюю умственную, противоречивую, не жизнеспособную упорядоченность. Мы строим наше сознание, наш ум с помощью каких-то традиционных способов.
Образно говоря, эти традиционные способы выражаются постройкой какой-то пирамиды кирпичной. Если принять истинную конфигурацию сознания за сферу, то мы строим умственную внутреннюю систему пирамидально в этой сфере. Но жизнь постоянно переворачивает эту сферу. Как только мы построили эту пирамиду - жизнь перевернула сферу на 90°, вместе с пирамидой. И вся эта пирамида развалилась.
Нас всегда страшат какие-то новые контакты, изменения. Если мы следуем кикой-то системе, и она не получается, нас всегда очень страшит возможность вернуться к исходным точкам, посмотреть всё сначала. Мы всегда упираемся в одно место и боимся отойти в сторону, чтобы увидеть всё в целостности. Мы всегда боимся выйти из того состояния, в котором мы находимся. Мы боимся разотождествиться с тем, что имеем. Нас очень страшит новый подход к жизни.
Если даже нам очень плохо, если у нас очень тяжёлые семейные обстоятельства, если у нас тяжёлые какие-то ситуации на работе, если у нас какие-то психологические проблемы, связанные с изучением каких-то оккультных учений, мы всегда боимся экспериментировать. Экспериментировать не на уровне какого-то предположения «как бы это сделать?», а на уровне быстрого изменения вариантов, рассмотрения новых вариантов. Нам всегда страшно по-новому подойти к жизни, потому что подходя по-новому к жизни, нам обязательно нужно изменить как-то внутреннее устройство. И это изменение внутреннего устройства нас очень страшит. Нужно увидеть в целостности, что на самом деле мы боимся жизни во всех её проявлениях. Мы всегда сворачиваемся в комочек.
Когда к нам приходят какие-то события, нам всегда страшно, какими бы они ни были, эти события. Мы боимся на них отреагировать, мы боимся включиться в динамику жизни полностью, как она того требует, и мы боимся быть бесстрастными к происходящему. Мы всегда реагируем на что-то лишь частично и с большим запозданием. Мы не опираемся на свою сущность, а всегда обращаемся к кому-то.
* * *
Мы обращаемся к авторитетным людям, к каким-то источникам, к соседям, к друзьям, но серьёзно не попробовав своих сил в решении проблемы - по той причине, что мы не принимаем этого нового события, которое к нам приходит. Мы всегда пытаемся переложить это событие на другого. Но мы всегда забываем, что тот, другой, делает то же самое.
И все проблемы, которые мы должны решить, мы их не решаем, мы только перекладываем их ни других. А те, другие, перекладывают тоже, в свою очередь, на нас же или дальше. И происходит постоянный круговорот этих проблем. Они не решаются, но как замкнутые шары циркулируют в обществе среди людей.
Но пока эти проблемы решены не будут, пока каждый их не примет с полным бесстрашием, со смотрением на них, они останутся, они всегда будут циркулировать. И мы всегда будем бояться жизни.
Нам всегда очень удобно каким-то образом иметь какой-то источник, который бы нам всё разъяснял, который бы решал и понимал за нас какие-то явления в жизни. Но когда мы постоянно обращаемся к этому внешнему источнику, мы теряем свою внутреннюю возможность открывать этот источник в себе.
Мы становимся с каждым перекладыванием проблемы на кого-то слабее. Наше сознание с каждым перекладыванием заужается вместо расширения. Только в динамике этих проблем мы и можем развиваться и расширять своё сознание.
Мы забываем о том, что, в целом, вся жизнь - это проявление эволюции; в целом, все опыты, которые к нам приходят, - это те вещи, которые нам абсолютно нужны. Все те проблемы, в которых мы находимся, - это именно те проблемы, которые мы должны решить, не перекладывая ни на кого. И пока мы их сами не решим, они всегда к нам будут приходить, по сути, в том же виде, может быть, внешне несколько изменённом.
И ещё преамбулы:
► Показать
В каких бы мы проблемах ни находились, они все нам нужны. Если бы они нам нужны не были, они бы просто и не появились. Мы своей недостаточностью сами их вызвали.
И их цель, этих проблем, цель эволюции, которая нас как-то развивает, в том, чтобы мы не уклонились от этих проблем, чтобы мы вошли в них, чтобы мы исследовали их до конца. Чтобы мы встречали любую жизненную ситуацию со вниманием, чтобы мы не сворачивали своё сознание в желание переложить эту проблему на другого, в желание отказаться от неё, в желание не заметить её.
Мы забыли о том, что, перекладывая эти проблемы на других, мы полностью пресекаем свою эволюцию, мы застываем. Мы забыли о том, что жизнь - это непрерывная динамика, что все системы, которые каким-то образом названы оккультными, духовными, религиозными - это проявление той же динамики. Жизнь сама по себе неизмеримо шире всех каких-то учений, которые проявлены и сказаны.
* * *
Нам всегда очень хочется войти в какую-то систему, в какое-то учение, создать свой внутренний мир, очень спокойный и удобный. И в этом мире пытаться понять всё, и из этого мира пытаться понять всё. Но так получается, что человек, входящий в любое учение и не видящий его истоков и корней, видящий только его поверхностную форму, он всегда себе строит какой-то кокон, в котором он закрывается от окружающих воздействий жизни. А эти-то воздействия и позволяют ему духовно эволю¬ционировать.
Человек каким-то образом пытается отделить эти учения от жизни. Он пытается расслоить то, что по сути своей нерасслоимо. Любая жизнь, любое учение - это есть одно. Любая индивидуальная жизнь и жизнь общая - это одно. А в принципе, к целостности, к Жизни не слишком приложимо слово инди¬видуальность. Есть единое проявление некоторого Бытия, и мы являемся его частицами. Но мы являемся частицами лишь постольку, поскольку мы сами себе сказали об этом, лишь постольку, поскольку мы сами посчитали то, что мы - частицы. Этому - были свои причины.
Когда-то это было необходимо. Но сейчас совершенно иное время. Сейчас очень важно осознать, что, по сути дела, между частицей и целым нет непреодолимой грани, что это одно и то же.
Когда мы подходим к каким-то учениям для того, чтобы понять жизнь, осознать её, мы пытаемся изучить какую-то часть небольшую. Но когда мм приступаем к этой части, мы осознаём, что эта часть бесчисленными узами связана со всем остальным. Мы начинаем путаться. Мы не хотим понять, что этим нам жизнь каким-то образом показала, что эта часть связана бесчисленными узами со всей остальной жизнью, она нам указала, что нам не нужно зацикливать своё сознание на этой части. Что нам нужно так же распространяться по этим связям из этого частного в более широкое, общее.
* * *
Нам всегда кажется, что, когда мы изучаем что-то, мы должны какую-то точку найти, которую мы, так сказать, полностью осмыслим и осознаем, до самого конца. Но мы забываем, что осознание этой точки до самого конца - это есть расширение этой точки, это есть расширение этой части, это есть разрастание этой части до целого.
Мы же автоматически пресекаем такое разрастание и пытаемся понять именно в точке. Допустим, этой точкой для нас служит какая-то житейская ситуация: если мы каким-то образом не нашли общего языка с каким-то человеком, то мы пытаемся решать эту ситуацию и понимать её, исходя только из очень простых, примитивных соображений. Этот человек каким-то образом нас обидел, мы на него обижены, но почему-то, в силу обстоятельств мы должны с ним контактировать, это от нас не зависит. И вот для нас это реальная проблема. Мы её решаем очень просто. Мы говорим - что это нехороший человек. Если мы имеем некоторую сенситивность или каким-то образом представляем какое-то оккультное учение, мы говорим, что от этого человека — нехорошее излучение, у него плохая аура, у него плохие поля, дисгармоничные. Но сама проблема взаимо¬отношений, она таким определением не решается, она остаётся.
Вместо того, чтобы углубиться в неё, вместо того, чтобы расширить эту точку не решающею ничего вывода, - это обозначение, по сути дела, а не решение проблемы, в которое входит только то, что мы наклеили на этого человека надпись, что он имеет плохое поле. Вместо того, чтобы расширить своё понимание, постичь - почему это, мы постоянно остаёмся на уровне слов и не более, чем животных ощущений. И мы решаемся считать, что этого достаточно. Мы не смотрим, не исследуем, почему же у него плохое поле, отчего это возникает.
Может быть, он связан с какими-то людьми, которые дисгармонируют его сознание. Может он болен. Может быть, каким-то образом этому человеку мы можем помочь. Может быть, где-то мы сами являемся несовместимыми с ним и дисгармонируем его поля. Но мы обычно не идём так далеко.
Иногда мы идём дальше этого, но обычно только интеллектуально, только на уровне размышлений интеллектуальных, только на уровне того, что мы отметили факт: вот, действительно, этот человек может быть окружён плохими людьми и они нарушают его состояние, а оно нарушает нас.
Но это - совершенно не решение проблемы. Решение приходит лишь тогда, когда осознаётся этот факт, и вместе с тем сознание расширяется до людей, включающихся в него, до людей, которые стоят за этим человеком, до возможности выравнивания этих людей тем, что мы их поняли, мы осознали их или до осознания причин его болезни.
Так же и любое явление, и любая проблема.
И теперь непосредственно о страхе:
► Показать
Если это проблема какая-то, исходящая из текста, который мы читаем, из той работы, которую мы проводим, мы тоже пытаемся ограничить проблему такой точкой понимания - «точкой зрения» и только.
Если у нас что-то не получается, мы не выходим за рамки этого не получающегося. Вот мы пишем какую-то исследовательскую статью и нам нужно выяснить проблему, любую проблему, пусть это будет проблема страха.
Что происходит, когда мы подходим к этому?
Мы пишем слово «страх» и пытаемся мыслить вокруг него. Мы пытаемся каким-то образом припомнить, что же об этом говорили другие. Всё это мелькает как в калейдоскопе. Отождествляясь с этим, мы отбрасываем серьёзную сторону решения этой проблемы. Мы не умеем подходить правильно к этой проблеме.
Правильный подход позволяет перед нашим внутренним взором пройти ряду конкретных проявлений страха, конкретных примеров, явлений, в которых возникал этот страх, при этом ощущая суть этого явления, его природу.
Страх сам по себе неотделим от конкретных явлений. Самого по себе страха не существует - когда мы восстанавливаем утраченную целостность, он исчезает. Он всегда связан с какими-то конкретными образами, забравшимися в нашу целостность, с конкретными людьми, с конкретными предметами, с конкрет¬ными ситуациями. Иными словами, со всем, отрывающим нас от нашей, бесстрашной по природе, целостности - с расщеп¬ляющими её формами и влияниями.
И для того, чтобы подходить к этой проблеме, для того, чтобы решать её, нужно пропустить весь ряд этих предметов, явлений, ситуаций. Но мы же - сидим перед этим словом «страх» и пытаемся каким-то образом, из этой точки, решить реальную проблему страха. Мы повторяем про себя это слово, мы читаем, что об этом написано. Но для нас эта проблема не решена. Мы не видим того медитативного полотна, которое должно пройти перед нашим взором и открыть всю сущность страха. Мы просто - не хотим расшириться. Но реальное постижение причины страха - это процесс выходящий за границы привычного самоощущения.
* * *
Если с нами случится реальное осознание страха, мы, может быть, увидим, как мы отпрыгнули в сторону от автомашины, мы, может быть, прочувствуем, как нам кто-то где-то угрожал. Мы, может быть, почувствуем, восстановим эти угрожающие вибрации, и, как в странном бодрствующем сне мы проживем вновь этот страшный момент. Но уже будучи и полном к нему внимании, мы не уязвимся им, не разрушимся, а покинем его, сожжём его своим неуязвимым наблюдением
Мы войдём во впечатления: как нам страшно, когда мы опаздываем на работу. Мы можем осознать, не избегая этого переживания, как нам страшно, когда делают выговор, как нам страшно изменять жизненную ситуацию, как нам страшно встретиться с каким-то человеком, как страшно с ним расстаться.
* * *
Мы этого не делаем, но мы сидим и тупо смотрим на одну только точку, которую мы принимаем условно за решение этой проблемы, или за серьёзную попытку решить эту проблему. У нас нет той динамики сознания, она не возникает. Мы боимся выйти за свои пределы. Нас сдерживают системы, нас сдерживает традиционная мораль, нас сдерживают какие-то устоявшиеся обряды религиозные, какие-то устоявшиеся системы, поверхностные системы.
Мы всегда боимся потерять что-то. Мы всегда забываем - чтобы появилось что-то новое у нас в сознании, нужно отбросить старое. Нужно вытеснить из этого широкого, просторного поля
восприятия всё, что там раньше было, но только привело к хаосу нашу жизнь. Только тогда придёт новое. Иначе оно не приходит.
Что же такое это чистое поле восприятия?
Чем оно является по существу?
Почему в нём всё может осознаться?
Почему в нём всё может становиться нам ясным?
Какие оно имеет свойства?
Почему оно так отличается от нашего состояния смятения, от постоянного мельтешения ума, от непонимания, от неста¬бильности?
* * *
Наверное, это то, что называют Безмолвием.
Наверное, это то, что называют Свидетелем.
Наверное, это то, что называют Всевышним.
Наверное, это то, что обозначают как Совесть.
Это та чистая вибрация, которая проникает в нас от Всевышнего Центра. От того, который вмещает в себя всё самое существенное и который во внешнем проявлении имеет свойство аналогичное зеркальности, зеркалу. Мы видим, что в зеркало - каким-то образом вмещаются все предметы и совершенно без искажения. Все предметы входят в него. В нем странная, потусторонняя, бесконфликтная реальность. В нем все отражения, хотя и заполняют всё поле, не мешают друг другу, они входят таковыми, какие есть. И, взглянув на зеркало, мы их узнаём. При этом, что бы в зеркале ни отражалось - даже взрыв, даже ураган, даже всемирный потоп - зеркало, всё это вмещая, остается неуязвимым, незапятнанным и невозмутимым. Очень важно, чтобы сознание стало таким, чтобы оно было им. Лишь тогда, когда оно имеет возможность быть зеркальным, оно может вместить в себя весь мир. Очень важно, чтобы сознание не строилось пирамидально, чтобы оно не строилось, как Вавилонская башня. Очень важно, чтобы оно превратилось в сферу, которую как ни переворачивай, она будет оставаться той же самой, зеркальной сферой.
Очень важны периоды чистоты сознания, когда мы не¬посредственно имеем внутреннее единство. И в этом единении самого себя с самим собой входящие проблемы решаются. Они решаются, потому что входят туда способом отображения все сразу, все целостно, чудесным образом теряя свою противоречивость. Лишь в таком состоянии они могут решаться.
пробрало чёт меня от этой ноосферы